Река времен. Жребий брошен - Страница 41

– И что делать будем?

– А сам что думаешь?

– Землю греть надо.

– Ну да, разложим костры, растопим лед, а какая-нибудь из тутошних погремушек захочет сказать «мяу», и шандец нам с тобой, не говоря о тех, кто еще под осколки попадет. Нет, отогревать землю – не тот коленкор.

– А почему именно кострами? Можно организовать поднос горячей воды в ведрах из тех домов. Возьмем десяток бойцов – и вкруговую…

– Нет, геноссе! В этих домах еще ни воды, ни электричества нет. Придется таскать вон оттуда, от тех старых домов, метров за четыреста и кипятить тут, на месте. Тебе нравится такая перспектива?

– Нет!

– Вот и мне – нет. Так что давай будем обходиться подручными средствами.

Я опять попробовал смерзшийся грунт ножом. Гиблое дело!

– Саша, а нет ли у нас чего-то потяжелее и подлиннее, чем ножичек? – обращаюсь к водителю.

– Да вроде нет… Хотя ломик есть, – внезапно вспомнил он.

– Ломик? А ну-ка, тащи его сюда!

Ломик был не особо длинным, сделан из шестигранного прутка диаметром около двадцати пяти миллиметров. Одна его сторона имела заточку под долото, а другой конец был загнут и раздвоен, как у воровской фомки.

– Ну за неимением гербовой будем писать на простой. «Господи, благослови!» – как говаривал мой дед…

Тюк! – отозвался ломик, и его заостренный конец вошел в смерзшийся песок миллиметров на пятьдесят.

– Нормально! А ну-ка попробую теперь в цель.

Прицеливаюсь чуть ниже ребристого бока «лимонки», видневшегося из наноса песка.

Тюк!

Нажимаю на загнутый конец, выворачивая на поверхность то, что некогда называлось ручной гранатой Ф-1. Потом поднял ломик, прицелился и опять: тюк! Тюк!

Нажал посильнее, и из земли показался тридцатимиллиметровый бронебойный выстрел от пушки 2А42.

– Нормуля! Басов, давай сюда Сашку и двух бездельников на сбор вывернутого! Пусть расстелят маты и в кузов все складывают. А ты грей руки, сменишь меня, когда устану!

Тюк! Тюк! Тюк! Тюк! Споро пошло дело. Через двадцать минут уже с полсотни ВОПов перекочевали из скованного льдом песка в кузов грузовика на маты.

Тюк! Тюк-тюк! А вот это уже изделие посерьезнее. Похоже на противотанковую мину ТМ-80. Пришлось раз пять-шесть пробивать замерзшую землю и налегать на конец ломика, прежде чем она выбралась на поверхность.

Тюк! Тюк! Тюк! Ветер пробирает как следует. Руки в легких перчатках уже дубеют от лома. За час прошел метров сто или чуть больше.

– Басов, а ну-ка смени меня! Замерз как цуцик! Смотри, поаккуратнее! Бей под боеприпас, не ближе сорока миллиметров от него. Дави на рычаг вниз. Умоляю, не спеши!

Бегу в теплый кунг, услышав сзади: тюк-тюк! Тюк!

Нормально дело идет. Влив в себя чашку горячего чая с корнем (так мы называли настойку золотого корня), немного согреваюсь, и глаза сами слипаются.

Хорошо дело идет. Сегодня, часа через два-три, глядишь, уже и закончим… Но едва провалился в небытие, как почувствовал, что меня трясут:

– Максим Андреевич!

– Чего?

– Я промазал и пробил корпус «пээмэнки»!

– Твою налево! Ну ты что, не можешь работать аккуратнее? Обязательно надо было корпус-то пробивать?

– Н-не знаю…

Басова колотило.

– Ну ты что?

– Н-не знаю. Хреново мне!

– Ну вот так всегда! Даже полчаса отдохнуть и погреться не дал! Где ломик-то?

– Там остался…

– Где – там? В мине, что ли?

– Ну да, в ней!

– Тьфу, чтоб тебя! Пошли!

Смотрю на часы. Басов за двадцать пять минут успел пройти, пожалуй, метров тридцать или около того. Ломик стоял ровно в центре овражка в самой глубокой его части. Подхожу ближе и вижу, что он в самом деле торчит откуда-то изнутри зеленого ободка. Да, Басов пробил старушку ПМН-2 аккурат возле внешнего обода. Вот ведь какая хреновина! Повезло, что чека на месте – из-под песка краешек виднеется. Мина не взведена. И детонатор у другого края. Не страшно.

– Какого хрена ты, дурья башка, бьешь под таким углом? Ты что, забыл золотое правило, что щуп в землю втыкается под углом порядка сорока градусов? Лом – тот же щуп, только толще.

– Ну ведь так ломик входит в грунт глубже и проще выкорчевывать…

Да, Басов прав, если ломик вгонять под прямым углом, он входит глубже и корчевать железяку легче. Но и воткнуть ломик в боеприпас куда как проще…

– Короче, лучше пусть все будет медленнее, но безопаснее. Бил бы ты под углом, никогда бы не пробил корпус этой мины, – выдергиваю ломик и двумя ударами выношу пресловутую «пээмэнку». – Ну давай, дуй дальше!

– Не могу я, товарищ капитан!

– Почему?

– Н-не знаю… Руки дрожат…

Вот этого мне еще только не хватало…

– Ладно, вали в кунг, успокойся. Покури, что ли? За тебя пока поработаю… А лучше возьми «Скарабея» и пройдись по нашим следам: погляди, не осталось ли что в песке… отмаркируй!

Я подхватил ломик.

Тюк! Тю-тюк! Тюк! Тюк! Дзинк!

Ломик скользнул по чему-то железному, что вмерзло в землю вровень с ее уровнем, выбив ярко-красную искру.

– Стоп! Промазал. Курим!

Сажусь на ящик из-под патронов, что валялся на склоне, достаю сигарету, пытаясь унять дрожь в пальцах. Да, а сердечко-то затрепетало! Интересно, что там? Судя по звуку – что-то большое и толстостенное. Наверное, снаряд! Ладно, поглядим. Как бы мне по взрывателю такого снаряда, лежащего в земле, случайно не угодить!

Сигарета как-то слишком быстро кончилась. Ветер стих. Ладно, пора дуть дальше.

Ножом скоблю обледенелый песок, очищая покатый бок звякнувшего боеприпаса. Не иначе как гаубичный фугасный стодвадцатидвухмиллиметровый! Его я этим ломиком хрен выковыряю! Вот тут уже кипяток нужен будет или горелка газовая… Ладно, это потом; пока – маркер в замершую землю и двигаюсь дальше.